Историко-приключенческие романы и психологические детективы писательницы Александры Кравченко
Главная
Об авторе
Романы
Стихи
Рецензии
Интервью
Контакты с автором
Контакты
Гостевая
Карта сайта
Наши друзья




 Рейтинг@Mail.ru


Тем более, что шантажистка, видимо, имеет при себе письменное признание Циркача, и оно тоже может оказаться у вас в руках. Но ты, конечно, понимаешь, что Герасим не будет молчать о роли Инги, в этом его спасение.  И Владлен Ховрин сделает все, чтобы помешать возбуждению дела. Это тоже учитывай.

  – Значит, ты думаешь, что я оставлю все, как есть? – спросил Виктор, и серые глаза его словно налились свинцом. – Ничего не сделаю ради памяти Марины? Нет, ты плохо меня знаешь!

            Он трясущимися руками стал набирать номер;  Леонид понял, что Виктор звонит на мобильник Герасима. Случайно или намеренно Голенищев включил громкую связь, так что Леонид смог услышать весь разговор.

  – Тебя разоблачили, сволочь уголовная! – закричал Виктор, когда Герасим откликнулся на звонок. – Это ты  заказал  убить Марину! Да еще и под самоубийство сработал, паскуда!  Скоро вернешься туда, откуда вышел, там твое настоящее место!

  – Полегче, хозяин, полегче, – спокойно и твердо сказал Герасим. – Я не для одного себя старался, для вас тоже. Без вашего разрешения я бы этого не сделал.

  – Что?.. – Виктор на секунду даже потерял дар речи. – Какого разрешения? Да ты в своем уме?! Разве я  хоть когда-нибудь говорил с тобой о Марине?

  – Два раза. Первый раз – когда она с Якимовым сошлась. Вы тогда сказали в сердцах: «Ну, теперь эта парочка занесется до небес!»  Я понял, что вам ее возвышение не нравится. Инге Филипповне оно и подавно было не по душе. Вот я и подсуетился, чтобы Якимку за крылышки попридержать и с мадамой поссорить. А второй раз вы о ней говорили, когда до вас дошла новость, что мадам улетает в Париж. Я тогда после баньки отвозил вас домой. Мы одни были в машине, и вы разговорились. И разговор-то ваш был все о ней, зазнобе невыносимой…

  – Что ты мелешь?.. – растерялся Виктор. – Я ничего такого не помню.

  – Конечно, вы были сильно выпимши. Известное дело, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Вы мне тогда сказали: «Она уезжает! Что мне теперь делать в этой стране, когда она где-то там будет блистать, а обо мне и думать забудет. Уж лучше бы ее не было вовсе, чем знать, что она далеко и живет по-своему, а я ей не нужен».  Я вас тогда еще и спросил: «Что, мешает вашему спокойствию эта барынька-артистка?» И вы ответили: «Ох, как мешает, всю жизнь я мучаюсь из-за нее…»  Мне она тоже мешала. Как увидел ее – так с опаской и жил, что узнает меня рано или поздно.  Эти козырные дамочки всегда все карты людям путают. У них ведь не поймешь, что на уме. И жене вашей она мешала. С плакатиком-то Инга мне подала мысль. Так что, не вздумайте на меня одного это дело валить, я тоже молчать не буду. Ведь старался-то для кого?  Ваша карьера – это и мое положение. Я – при вас. Понятно? Оттого я всегда все помехи с вашего пути сметал тихо и незаметно, чтобы вас не беспокоить. А теперь не мешайте, я ведь за рулем, еду убирать еще одну помеху.                                   

                Герасим отключил мобильник. Виктор, застыв у телефона, молчал, придавленный грузом внезапно открывшейся правды. Это молчание длилось так долго, что Леонид не выдержал, заговорил первым:

  – Герасим едет на встречу с шантажисткой. Но мои ребята встретятся с ней раньше. Мы еще вчера вычислили, у кого она остановилась в Москве, и теперь с утра за ней установлено наблюдение. Записка Циркача достанется нам, а не Герасиму. Шантажистка вынуждена будет пойти на наши условия, потому что ребята пригрозят раскопать ее соучастие в убийстве Еськова. Да и общение с заказчиком даром ей не пройдет. Жаль, конечно,

 
Смотрите информацию тут - - детальная информация у нас.