Хвост бочком выскользнул из комнаты, но Любаша успела заметить, какой неприязненный взгляд метнула ему вслед Пелагея.
– Что-то не миритесь вы с ключником, – заметила девушка.
– Зря твой батюшка взял на службу этого проходимца, ох, зря, – проворчала Кондратьевна.
– Он расторопный, услужливый, – возразила Любаша. – Ну, а как твой племянник? У него не опасные раны?
– Нет, все кости целы, – хрипло ответил Родион и даже попытался улыбнуться, но на его красно-синем от побоев лице появилась лишь гримаса боли. – Спасибо, боярышня, за заботу. Бальзам твоей подруги мне очень помог. А батюшка твой пусть не беспокоится, скоро я уберусь восвояси.
Любаше очень хотелось увидеть, кого князь Максим пришлет за своим оружничим, но она пропустила эту минуту, так как родители позвали ее к вечерней молитве. Некоторое время девушка раздумывала над случайно услышанными словами Хвоста. Может, и вправду Родион – сын, а не племянник Кондратьевны? Но, вспомнив, что мамка была взята в дом Поливановых из монастыря, где, разумеется, ребенка она родить не могла, боярышня решила, что все-таки ослышалась или неправильно истолковала слова ключника.
Вечером Любаша сидела рядом с матерью за прялкой, а отец полулежал на скамье возле печи и медленно, по слогам читал вслух псалтырь.
Девушке весь день не терпелось расспросить родителей о Раздольских и Голтеевых и теперь, наконец, такая минута наступила. Любаша начала разговор издалека, посетовав на увечья, недавно полученные отцом от татарских разбойников, а потом перейдя к любезным ему воспоминаниям молодости:
– Расскажи, батюшка, про тот славный бой под Казанью.
Алексей Демидович всегда охотно рассказывал, а Любаша охотно слушала о том, как тридцать лет назад русские полки, узнав, что с татарами якобы заключен мир, решились выйти из Камы в Волгу и плыть мимо Казани к Нижнему Новгороду. Но известие о перемирии оказалось коварной ложью ханши, Ибрагимовой матери. На самом же деле возле Казани река была перегорожена татарскими судами. Русским пришлось вступить в бой с превосходящими их числом противниками, чтобы проложить себе дорогу. Любашу каждый раз пробирала дрожь, когда она слушала рассказ об этой сече, об отчаянных рубаках, что схватывались с противником врукопашную, о геройстве князя Василия Ухтомского, который скакал по связанным татарским судам и бил ослопом неприятеля. Русичи потеряли больше четырехсот человек, зато татарский капкан был прорван.
Выслушав в очередной раз описание знаменитого боя, Любаша