с рыжеватой бородкой, молча кивнул. Тут же и третий товарищ Максима – стройный, светловолосый, с простым и приятным лицом, подошел к спорщикам и добавил:

  – Уже третий год, как действует этот Судебник, а ты, Влас Голтеев, словно и не слыхивал о нем. Для тебя государевы законы не писаны?

  – Еще ты, Никитка-святоша, будешь меня поучать, – проворчал Влас. – Знаем мы, кто государю эти законы подсовывал. Дьяк Гусев, который с Федором Курицыным и другими еретиками заодно.

  – Все слышали? – крикнул Максим, оглядываясь на скопление быстро набежавших зевак. – Влас Голтеев не уважает законы великого князя! Считает, что Судебник Московского государя составлен еретиками!

  – А ты еретиков защищаешь, потому что с Курицыным дружил! – в запальчивости крикнул Влас. – Да только где теперь твой всемогущий дьяк, а? Может, уже в аду? Ты тоже скоро там будешь, самозванный князь, ушкуйник2  приблудный!   

  – Скорее тебя там ждут, завидющий Лука Колоцкий! – парировал Максим. – Хватит уже тебе грабить чужое добро. Своего оружничего я в обиду не дам. Эй, ребята! – оглянулся он на спутников.

          Дальше началась настоящая битва. Любаша даже на мгновение зажмурила глаза, испугавшись мелькания сабель, палиц и кулаков. Крики дерущихся, шум стоявшей поодаль толпы зевак, лязг оружия, пронзительный женский визг – все смешалось воедино. Любаше очень хотелось, чтобы победила сторона, желавшая освобождения бывшего холопа Родиона, который, очевидно, был чем-то дорог ее мамке Пелагее. Девушка внимательно следила за сражением и едва удержалась от радостных восклицаний и хлопанья в ладоши, когда увидела, что князь Раздольский побеждает боярина Голтеева.

      Потом громкий свист и чей-то пронзительный окрик: «Окольничий великого князя!» заставил Власа Голтеева встрепенуться  и, сделав знак своим людям, тут же вместе с ними исчезнуть с улицы, уступив предмет спора противнику.

        Родион Кочевин при поддержке одного из слуг князя, шатаясь, поднялся с земли. Лицо его, перепачканное кровью и грязью, напоминало чудовищную маску. К несчастному тут же с криком подскочила Пелагея, стала вытирать ему лицо своим белым платком и плача, обратилась к Максиму:

  – Прошу тебя, князь-боярин, оставь этого бедного человека у нас, пусть хотя бы передохнет и наберется сил. Я перевяжу ему раны, а потом он вернется к тебе.   

        Любаше интересно было узнать, что ответит молодой боярин на просьбу Пелагеи, да еще она хотела бы увидеть окольничего, который так испугал Власа Голтеева. Но, увы, в следующее мгновение