А в Петербурге много людей чахоткой болеет. Медик Фома Тихорский говорит, это оттого, что столица на болотах построена.
– Да ну? – с усмешкой откликнулся Шалыгин. – А вот наш гетман писал императрице: «Сырой климат Глухова мне вреден, я могу получить облегчение от своей болезни только в благословенном климате Петербурга».
Собеседники рассмеялись, и даже Настя не смогла сдержать улыбку, хотя про себя обозначила их разговор, как болтовню светских сплетников.
Продолжая отступать дальше за боковое строение, Настя вдруг наткнулась на какое-то препятствие – и тут же ее схватили сзади чьи-то руки. Девушка невольно вскрикнула и, оглянувшись, увидела прямо перед собой расплывшееся в улыбке лицо Новохатько.
– Вот вы где, барышня, а я вас ищу! – воскликнул он радостно.
Настя, конечно, тут же оттолкнула от себя влюбленного чиновника, но было уже поздно: Шалыгин и его спутник, повернув головы на голоса, успели все заметить.
– Теперь мне понятно, почему эта молодая особа меня обвиняла, – заявил Томский не без ехидства. – Ведь она, оказывается, невеста жреца Фемиды, а потому столь бдительна.
Новохатько не возражал против такого предположения, а Настя тут же возмутилась:
– Сколько можно попрекать меня моей ошибкой, сударь? Что же до Остапа Борисовича, так он мне вовсе не жених!
– А кто ваш нареченный, синьора? – полюбопытствовал Томский. – Есть такой в природе?
– Да уж не вы! – неожиданно для самой себя выпалила Настя.
– Бог мой, да я и не претендую на такую честь! – рассмеялся он, уперев руки в бока. – И, право, не завидую тому, кто ее удостоится.
– Да? А я не завидую вашей невесте – то есть, Вере Томской! – продолжала дерзить Настя.
– А при чем здесь Вера? – удивился он.
– Здесь все знают, что вы ее жених! – сообщила Настя и оглянулась на судью. – Ведь правда, Остап Борисович, она это сказала на вашей ассамблее?
Новохатько послушно кивнул, а Томский с усмешкой заметил:
– Наверное, она пошутила. Или, может, хотела оградить меня от местных чародеек… таких, как вы.
– О, не волнуйтесь, я не буду на вас покушаться, даже если мне за это посулят золотые горы! – воскликнула Настя и, резко повернувшись, кинулась прочь со двора.
Вслед ей неслись какие-то остроты и восклицания, но она ничего не слышала, потому что в ушах громко пульсировала кровь. Остап Борисович пытался ее догнать и проводить до дома, однако девушка решительно отстранила назойливого поклонника.
В доме Настя немного успокоилась и даже мысленно
