Герцог был хитрым и дальновидным политиком. Его, единственного законного правителя Савойи и Пьемонта, никто не мог столкнуть со своего места. Но герцогу было уже около семидесяти, он страдал болезненной полнотой и многими недугами. Герцог знал, что, возможно, скоро Бог призовет его к себе. И это может случиться гораздо быстрее, чем все думают, и не без помощи врагов его на этом свете. И что же тогда произойдет в герцогстве? Вот о чем думал он в последнее время все чаще и чаще.

  Разумеется, единственным законным правителем Савойи и Пьемонта будет его сын. Герцог не имел детей от первого брака, а после того, как овдовел и женился вторично, Господь лишь через несколько лет послал ему ребенка. Наследник, к сожалению, вырос хилым, неразвитым и тупым до слабоумия. Герцог женил его рано, надеясь, что может это изменит юного Бертино, и втайне рассчитывая дождаться внука. Но внуков пока не было, а самочувствие Бертино оставалось прежним. Пожалуй, никого бы не удивило, если бы юноша, отмеченный душевным недугом, ненадолго пережил бы своего родителя.

  Герцог  это и предвидел, заглядывая в будущее. Особенно часто такие мысли стали одолевать правителя после того, как он вторично овдовел, и здоровье его еще более ухудшилось.

  Кому же выгодно будет исчезновение молодого герцога? Разумеется тому, кто получит право на власть в Савойе и Пьемонте. Ближайшим претендентом был представитель пьемонтской ветви герцогов Савойских граф Аккайа.

  Старый граф Аккайа, будь он жив, не стал бы рваться к власти и творить беззаконные дела. Но он умер три года назад, оставив после себя двух дочерей и малолетнего сына. Старшая дочь была обручена с дворянином, которого ей выбрал покойный отец, но этот юноша внезапно умер от желудочных колик. Когда же вскоре молодая графиня Аккайа вышла замуж за Уголино Бьяндрате, вскружившего ей голову своей красотой и льстивыми речами, пошла молва, что именно Уголино и есть виновник гибели злосчастного жениха молодой графини.

  Вскоре после замужества старшей, младшая графиня Аккайа была спешно выдана замуж за какого-то бургундского дворянина и увезена из Пьемонта. Что касается маленького графа Аккайа, то он стал такой же безвольной игрушкой в руках Уголино, как и его старшая сестра.

  Стало быть, получи граф Аккайа после смерти Бертино титул герцога Савойского — править за него будет барон Бьяндрате. И его власть будет выглядеть вполне законной — ведь граф Аккайа  действительно имеет право называться герцогом Савойским, если Бертино умрет, не оставив наследника. И здесь не поможет ни римский папа, ни германский император, ни маркиз Монферрато, ни миланские графы, ибо барон Бьяндрате не хуже герцога Савойского знает жизнь и нравы сильных мира сего. И, разумеется, ни во что не станет вмешиваться простой народ, который нигде в Италии так не темен и не отстал, как здесь, на землях Савойи и Пьемонта, где сохранялись  (и всячески поддерживались самим герцогом) патриархальные обычаи и давние крестьянские повинности. Да и какое дело народу до смены правителей!

  Значит, есть только один выход, позволяющий обеспечить себе спокойную старость, а сыну — долгую жизнь: надо найти человека, который был бы достаточно силен, чтобы противопоставить себя барону Бьяндрате  и в то же время не был бы заинтересован в свержении законного герцога. Такой человек должен удовлетворять трем условиям: быть врагом Бьяндрате, иметь достаточно сторонников и не иметь  никаких прав на власть, кроме тех, которые будут предоставлены ему самим герцогом.

  Всем этим условиям