телохранитель… или помощник, не знаю. Звали его Герасим Укладов.

        В глазах Чаплинцева мелькнуло что-то похожее то ли на сильное удивление, то ли на испуг, и он быстро оглянулся по сторонам. Вокруг было пустынно, лишь где-то на отдаленной даче маячила фигура местного сторожа. 

  – Вы кто на самом деле и как меня нашли? – настороженно спросил бывший директор «Приоритета».

  – Я ведь уже представился, – снисходительно напомнил Леонид. – Кстати, Семен Аркадьевич, вам не страшно проводить здесь время одному? Все-таки зимой на дачах так безлюдно, уныло.

  – Во-первых, со мной почти всегда моя жена. Просто сейчас она уехала. А, во-вторых, у меня прекрасный охранник. Зевс!

        Он присвистнул, и огромный бультерьер свирепо оскалился на Леонида.

  – Да, действительно, собаки надежней людей, – заметил сыщик с подтекстом. – Четвероногие охранники не предают и не переходят на службу к другим хозяевам.

  – Намек понял. – Чаплинцев искоса, с насмешкой посмотрел на Станового. – Значит, вы хотите поговорить о моем бывшем начальнике охраны? И чем же он вас так заинтересовал?

  – Ну, скажем, я хочу знать уязвимые места Герасима, чтобы заставить его делать то, что требуется мне и моим друзьям.

  – Иными словами, вы хотите, чтобы он шпионил для вас и тайно вредил Голенищеву?

  – Вы все схватываете на лету, Семен Аркадьевич, – усмехнулся Леонид.

  – Значит, говорите, вы спортивный руководитель где-то в Харькове?  Ну-ну!   

          Чаплинцев иронически хмыкнул и внезапно широким жестом пригласил Леонида к себе во двор. Свирепый Зевс шел рядом с хозяином, зорко посматривая на чужака.

          Собеседники расположились на закрытой веранде дачи, из окон которой хорошо просматривалась дорога, ведущая к дачному поселку. Хозяин даже предложил неожиданному гостю выпить, но тот отказался. Заметив, что Леонид скользнул цепким взглядом по стенам и потолку, Чаплинцев усмехнулся:

  – Не тревожьтесь, господин… как вас там… Шпагин, Саблин? У меня здесь, слава Богу, нет никаких подслушивающих устройств. Да и кого  интересует скромный пенсионер? Это раньше мне приходилось на каждом шагу осматриваться. Но теперь я даже где-то рад, что веду спокойную жизнь. Как пелось в любимой песенке товарища Ленина, «Богачу-дураку день и ночь не спится, бедняк гол, как сокол, поет-веселится».

        Леонид подумал, что до бедняка, пожалуй, Семен Аркадьевич еще не докатился, но промолчал о своем наблюдении.

  – Почему бы мне и не пожить растительной жизнью? – продолжал Чаплинцев. – Сына я устроил на хорошую работу, дочь выдал замуж за иностранца. А нам с женой хватит и того, что есть. Лет пятнадцать тому назад, при так называемой советской власти, мы с ней даже о такой даче мечтать не могли. Кто мы были всю жизнь? Ученые-геологи, таежные романтики. Бессеребреники, хоть и с некоторыми амбициями. Да, но что это я заговорился… Вас ведь совсем другое интересует, уважаемый спортивный директор. Вам  нужен компромат на молчуна Герасима. Вы хотите, чтобы Голенищев проиграл выборы. Вы – человек из команды Новикова.

      Чаплинцев хитро прищурился, гордясь своей проницательностью. Леонид не стал разубеждать собеседника, но и не подтвердил его выводов. Решив, что молчание – знак согласия, Чаплинцев спросил:

  – Вы уверены, что я хочу того же, что и вы?

  – У меня нет оснований для уверенности, – вздохнул Леонид. – Ведь я не могу пообещать вам солидного вознаграждения. Наш кандидат – человек независимый, а потому бедный. А за спиной Голенищева стоят капиталы Бараника и Ховрина.

  – О, это мне хорошо известно,