в ход свои длинные крепкие ногти и сумочку с металлической пряжкой. Фалин, отвернувшись от Цегельника, кинулся на бывшую супругу, выхватил из ее рук сумочку, которую тут же швырнул в громко вопившую Зою, и принялся трясти Эльвиру за плечи, провозглашая на весь зал:
– Ты не просто шлюха, а преступница! Ты и твоя подружка Инга Голенищева! Кто вам помогал убить Марину Потоцкую? Где вы нашли киллера?
Эльвира была далеко не слабой женщиной и, обложив Фалина трехэтажным матом, сумела все-таки вывернуться из его рук.
Пока длилась потасовка, Илья Щучинский, хоть и был в одной компании с Бушуевой и Цегельником, не бросился их защищать, а, чуть отойдя в сторону, принялся поспешно щелкать фотоаппаратом. Жорж, заметив действия скандального журналиста, тут же устремился на него в атаку. Щуплый, неприметный с виду Илья привык уворачиваться от драчунов, поскольку из-за характера своей деятельности не раз получал по физиономии. Он и сейчас ловко отпрыгнул в сторону и, заслонившись от Фалина столом, уже готов был бежать к двери. Но азарт атаки пробудил в Жорже давно забытые способности Фанфан-Тюльпана, и он, вскочив на стул, перепрыгнул через стол и успел поймать убегающего Илью за полы пиджака. Отбиваясь от Жоржа, Илья хотел схватить со стола бутылку, но не дотянулся до нее, зато дернул за скатерть. Задребезжала упавшая на пол посуда, а вслед за ней оказался на полу и потерявший равновесие Илья. Жорж, усевшись на него сверху, кричал:
– Ублюдок недорезанный! Педик! Продажная скотина! Кто тебе заплатил за то, что ты обливал и до сих пор обливаешь грязью Марину Потоцкую? Может, ты и убийц ее знаешь?
Жорж стал хлестать Илью по щекам, но тут Эльвира при поддержке Вениамина и Зои оттащила разъяренного актера от перепуганного журналиста.
Все посетители буфета, словно публика в зрительном зале, наблюдали за комическим действом, не решаясь вмешаться и прервать увлекательный спектакль. И только нервный окрик главного режиссера: «Что же вы стоите, вызывайте милицию!» заставил кое-кого пошевелиться и подойти к телефону.
Жорж поднялся с пола, отряхнулся и посмотрел вокруг. Посетители буфета взирали на него не столько с испугом, сколько с любопытством. Перепачканный, в разорванной одежде, расцарапанный осколками посуды и ногтями Эльвиры, актер являл собой довольно странное зрелище. Но серьезность, с которой он вдруг заговорил, контрастировала с его эксцентричным внешним видом:
– Думаете, я здесь просто так, чтобы повеселить публику? Нет, я хочу вычислить преступников. Вы все поверили, что Марина покончила с собой. А я этому не верю, потому и опасен. От меня тоже хотят избавиться. Но не так просто накинуть петлю на Жоржа Фалина!
С этими словами актер, оттолкнув тех, кто решился стать у него на пути, стремительно кинулся к выходу.
– Держите, его надо сдать в милицию! – кричал Цегельник, и его высокий голос срывался на фальцет.
Но никто не горел желанием выполнять приказ главного режиссера. Актеры только сделали вид, что погнались за хулиганом, а сами преспокойно дали Жоржу уйти.
После столь бурного инцидента в буфете началось не менее бурное обсуждение. Некоторые удивлялись смелости и темпераменту Жоржа, говорили, что такой актер еще себя покажет. Другие переглядывались и шептались о криминальной подоплеке этого дела. Третьи откровенно смеялись, наблюдая за возмущением потрепанных жертв атаки. Цегельник, Эльвира и Зоя кричали, что у Фалина уже началась белая горячка, и его надо сдать даже не в милицию, а в сумасшедший дом.