которым известно, как она выглядит, где живет и работает. Узнав о смерти Герасима и о грозящих ей неприятностях, она не стала особенно упираться, когда помощники Леонида предложили ей взаимовыгодный обмен: она отдает записку Циркача, а в обмен получает гарантии не попасть в орбиту официального расследования, да еще и небольшое вознаграждение.  Добытую таким образом записку Леонид, как и обещал, отдал в руки Виктора.

          Федор Циркач, не имевший понятия о психологической подоплеке убийства, об участии Инги или настроениях Виктора, изложил в своей записке только фактическую сторону дела: Герасим Царапкин, его знакомец по сибирской колонии,  заказал убийство Марины Потоцкой, которое надлежало выполнить по особому плану.

          После такой информации у следствия могла возникнуть только одна правдоподобная версия:  Герасим устранил Марину Потоцкую  потому, что

ей было известно о его уголовном прошлом. По этой же причине он постарался так испугать Евгению Потоцкую, чтобы спровоцировать у нее сердечный приступ. Имелись, конечно, в этой версии отдельные нестыковки, но в целом ее можно было принять. А, поскольку все убийцы уже были мертвы, опровергнуть или подтвердить какую-либо деталь теперь никто не мог.

            Появление записки Федора  Виктор обставил надлежащим образом:  незаметно подкинул ее в собственный офис, в бумаги, которые разбирал секретарь Голенищева. 

            Письменные показания киллера вызвали громкий резонанс во всех посвященных кругах.  Экспертиза подтвердила подлинность почерка Федора, и теперь новая версия гибели Марины Потоцкой не вызывала сомнений.

            Таким образом, и память Марины была очищена от лжи, и репутация Инги не пострадала;  но при этом Виктор не чувствовал даже той горькой радости, которую обычно дает сознание исполненного долга. У него было ощущение, что жизнь его разломилась на куски, и собрать ее снова в единое целое уже не удастся.

            Инге он сразу заявил, что больше не считает ее своей женой и будет поддерживать видимость семейных отношений только до совершеннолетия  дочери. Он знал, что это чревато разрывом деловых связей с Ховриным и Бараником, но теперь такие вещи его уже не волновали. Вся суета вокруг

политики и борьбы за сенаторское кресло казалась Виктору ничтожной по сравнению с тем, что он узнал и прочувствовал за последние дни. Теперь под новым углом он увидел собственные претензии на власть и понял, почему

Марина с такой иронией говорила о его политической карьере тогда, во время случайной встречи у телецентра. Конечно, она была наслышана о

зависимости  Голенищева от капиталов Ховрина и Бараника. Возможно, она даже узнала Герасима, но почему-то не захотела разглашать, какими людьми окружает себя новоявленный политик – ее бывший муж.  Кто знает, что было в душе и в голове этой непостижимой женщины…

        Теперь, в квартире, где когда-то он познал и счастье, и боль, Виктор переживал свое прошлое заново. Он бы многое отдал, чтобы узнать, любила ли его Марина по-настоящему, или только позволяла себя любить.  Однажды, после какой-то дикой ссоры, она выкрикнула, что и как любовник он ее не устраивает, что в постели он такой же эгоист, как в быту, а потому не старается делать так, чтобы и ей было хорошо. Обиженный и разгневанный, он кричал в ответ, что это неправда, что как мужчина он очень хорош, и она сама не раз об этом шептала в пылу страсти. А Марина расхохоталась ему в лицо и  безжалостно заявила, что просто притворялась, разыгрывала экстаз, ведь на то она и актриса. После такого откровения